Длинная ночь

Все давно знают, что неизвестность хуже смерти, но, наверное, не все должным образом понимают, до какой степени справедливы эти слова. И не дай бог кому-нибудь на собственном опыте почувствовать, как страшна эта жуткая неопределенность. Старое кресло-качалка тихонь­ко раскачивалось, издавая при каждом своем движении жалобный скрип. Рита сидела в кресле и смотрела в окно Все, что она видела - это светящиеся огни на черном фоне. Это были окна домов. В домах жили люди, у них у всех были свои проблемы и проблемки, а также зорко охраняемые и лелеемые любимые проблемочки. Люди постоянно на них жаловались, но на самом деле просто жизни без них не представляли, и уж тем более никак не пытались их решить. Рита ненавидела сейчас этих людей с их обычными серыми буднями. Она ненавидела это белье, развешанное у них на кухне, ненавидела бигуди, накрученные на волосы, пузыри на коленях домашних трениро­вочных штанов; кастрюли, в которых что-то кипит и подгорает; кричащих сопливых детей с немытыми ушами; сварливых жен, орущих на своих нетрезвых супругов; и этих мужей, которые виновато божились, что выпили последний раз в своей жизни. Она их ненавидела, но вместе с тем   она им завидовала. Она завидовала их нехитрым домашним хлопотам, тихим семейным вечерам; тому, что завтра у них будет то же самое, что было сегодня, и они знают это. А она не знала, что будет завтра. Раньше и у нее все было почти также; по утрам Он вставал, жарил себе яичницу (Рита ее терпеть не могла), тихо завтракал, одевался и уходил на работу. Она его ждала весь день. Вече­ ром он приходил, она радовалась от всего сердца, а он, как всегда нежно и печально улыбался, и говорил: "Привет..." Она готова была жизнь отдать за эту его улыбку. Потом они шли гулять в небольшой скверик возле дома. О, как она обожала эти вечерние прогулки под недосягаемо высоким, холодным, чер­ ным небом, на котором мерцали, изредка поблескивая, малень­ кие белые звездочки. Она любила слушать, как хрустит снег, под его тяжелыми грустными шагами; любила его красивое родное лицо с покрасневшим на морозе носом; любила чуть загрубевшую кожу на ладонях его чутких добрых рук... Ее друзья, которых она знала по прогулкам в парке, говорили Рите, что он - чудак. Но она была предана ему всей душой. Рита встала и вышла на балкон, облокотясь на   перила, она посмотрела вниз. Снег искрился и переливался в центре болезненно-желто­ го круга света, отбрасываемого тусклым фонарем. Было тоскли­ во "Ну почему время тянется так медленно" - подумала Рита. Она вспомнила те чудесные тихие вечера, которые они прово­дили вдвоем, и ей стало жалко того, что их счастливое время закончилось. Он ничего не рассказывал Рите, но она все поняла и сама. Она знала, что у него была женщина. Она чувствовала это. чувствовала женский залах от его рубашки, видела его рассеянное улыбающееся лица. Перемену в нем мог не заме­ тить только слепой. Чего стоили хотя бы эти внезапно появивши­ еся искорки в его глазах, счастливые улыбки, поздние возвра­ щения домой. Он перестал уделять Рите все свое внимание, в последнее время он словно не замечал ее. Рита любила его больше всего на свете, и больше всего на свете она боялась, что он перестанет любить ее. Она боялась, что он бросит ее, что она будет ему больше не нужна. Это было бы непохоже на него, но чего в жизни не бывает, случается и такое. Если это произой­ дет, она знала, - она умрет. Рита вернулась в комнату и легла на диван, тупо уставившись в стену. Сегодня он не пришел ночевать. Это было в первый раз. Терзаемая муками ревности, она не смогла заснуть. Страдая от спиравшей сердце тоски, она покорно ждала утра. Тогда она все узнает. Он придет и все скажет Утром она узнает - любит ли он ее еще или нет. Она поймет это и без слов, стоит только заглянуть ему в глаза, и все станет ясно. Если он ее бросит, она умрет. От мысли, что она ему больше не нужна, и он теперь любит только ту, другую. Рита жалобно застонала, "Люди правы, - подумала Рита, - неизвестность страшная вещь". Ночь тянулась и тяну­ лась, - ей не было конца. Как не прислушивалась Рита, она не слышала ни шагов на лестнице, ни звуков входной двери, ничего... Тишина.